Помещение, в которое он попал, невозможно было описать.Больше всего это напоминало фабрику или автоматизированный завод: рядымеханизмов уходили в бесконечность. Бесчисленное количество шестеренок,колесиков, подшипников крутилось и вертелось, производя страшный шум. Приводныеремни вращали огромные валы. Однако опытный глаз мог сразу заметить, что всяэта сложная, гигантская машина работает практически вхолостую: отдельные еечасти никак не были связаны между собой.

Между рядами машин были сделаны узенькие проходы с железнымиперильцами. По одному из таких проходов неторопливо шел высокий сутулый техникв сером комбинезоне и серой кепке. В руке у него была масленка. Он частоостанавливался и, запуская руку в недра механизма, смазывал какой-нибудьподшипник.

– Каково назначение этой машины? – спросил Аззи.

– Здесь земное время сжимается, скручивается в тонкуюнить и протягивается между вальцами, – ответил техник. – А вон тамоно выходит наружу: тонкое пестрое полотно.

Техник подвел Аззи к одному из сложных устройств, на поверкуоказавшемуся обыкновенным ткацким станком. Действительно, из него медленновыползало тонкое полотно, затканное затейливым узором. Этот узор представлялсобой символическую интерпретацию всей земной истории вплоть до настоящеговремени. Аззи долго вглядывался в переплетение тонких линий и вдруг заметил,что в одном месте безупречная правильность узора нарушается – очевидно, здесьмашина дала сбой.

– Что это? – спросил Аззи, указывая на бракованнуюткань.

– Гибель Венеции, – ответил техник. – Этотгород представлял собой одну из основных нитей в ткани земной истории, и егогибель привела к распаду связи времен. Старая культура рухнула, а новая еще неуспела возникнуть, и потому историческое развитие затормозилось. Возниксвоеобразный вакуум, который будет существовать до тех пор, пока Венеция невозродится или какой-нибудь другой город не достигнет столь же высокого уровняразвития. Если же этого не случится, то, боюсь, этот прекрасный узор будетбезнадежно испорчен. Падение Венеции – одна из величайших трагедий цивилизации,и последствия ее могут быть столь велики и ужасны, что я не берусь ихпредсказывать.

– Жаль оставлять это в таком виде, – сказалАззи. – Смотрите, если выдернуть всего одну ниточку вот здесь, то Венецияуцелеет.

И он отыскал сюжетную нить, которой сам же положилначало, – ту самую злополучную историю с золотыми подсвечниками, из-закоторой погиб целый город. Чтобы восстановить порядок во Вселенной, нужно былоудалить ее из переплетения причин и следствий.

– Молодой демон, – обратился к нему механик, –вам отлично известно, что нельзя вмешиваться в сложный процесс созданияистории. Выдернуть эту нить очень легко. Но не советую тебе это делать.

– А если я все равно ее выдерну?

– Выдергивай. Увидишь, чем это кончится.

– Ты, конечно же, попытаешься мне помешать?

Техник покачал головой:

– Я приставлен сюда не для того, чтобы мешать кому быто ни было. Моя обязанность – следить за работой механизмов и за качествомполотна.

Аззи протянул руку к узорчатой ткани и выдернул нить в томместе, где он впервые встретился с паломниками, направлявшимися в Венецию. Нитьвдруг вспыхнула ярким пламенем и сгорела дотла, а узор на ткани мгновенновосстановился. Венеция была спасена. Это оказалось так просто…

Аззи уже собирался уходить, когда ледяная рука легла на егоплечо. Он обернулся. Техник, обслуживавший ткацкий станок, исчез. Аззи всейкожей ощущал чье-то незримое враждебное присутствие.

Зловещий голос, раздавшийся из пустоты, спросил:

– Ты Аззи Эльбуб?

– Я. Кто говорит со мной?

– Зови меня Безымянным. Похоже, ты снова нарушил всезапреты.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты создал новую аномалию.

– Допустим. Но какое отношение ко всему имеешь ты?

– Я – Пожиратель Аномалий, – сказалБезымянный. – Я – Особое Обстоятельство, возникающее в недрах Космоса,когда превышен предел правдоподобия. Я – тот, о ком Ананке пыталась тебяпредупредить. Своими действиями ты вызвал меня из Небытия.

– Мне очень жаль, – заметил Аззи. – Я вовсене собирался этого делать. Что, если я пообещаю тебе никогда больше несоздавать новых аномалий?

– Боюсь, что так просто ты не отделаешься. На этот разты попался. Ты слишком долго забавлялся с механикой Вселенной. И раз уж яздесь, почему бы мне не уничтожить Космос, не свергнуть Ананке и не воцаритьсяв этом мире как Верховное Божество?

– По-моему, это уже чересчур, – сказалАззи. – Разве для того, чтобы уничтожить одну аномалию, необходимопроизвести еще большую?

– Да, именно так и гибнут миры, – сказалБезымянный. – Боюсь, что тебя мне тоже придется уничтожить.

– Ну, что ж, попробуй, – усмехнулся Аззи. –Но раз уж ты решил разрушить этот мир до самого основания, почему бы тебесперва не уничтожить Ананке? Она здесь самая главная – по крайней мере, онасама думает, что это так.

– Ты кажется, вздумал меня учить! – разозлилсяБезымянный. – Я уничтожаю кого хочу! И ни перед кем не обязан отчитыватьсяв своих поступках! Я решил начать с тебя. Сожру твою душу, выпью твою кровь, атам посмотрим, за кого дальше приняться.

Безымянный взмахнул рукой – и Аззи в мгновение ока очутилсяза столиком летнего кафе. Аззи огляделся вокруг – сомнений быть не могло: ониперенеслись в Подлунный Мир. Город, в который они попали, больше всегонапоминал Рим. Аззи слегка приуныл: если Безымянный так легко творит подобныечудеса, то он, несомненно, будет серьезным противником. Однако черезкаких-нибудь пару секунд демон вполне овладел собой и улыбнулся, показав острыебелые зубы. Нельзя было давать врагу ни малейшего преимущества. Нельзяпроявлять ни малейшего признака страха или неуверенности в себе.

Безымянный сидел напротив Аззи. Он принял облик огромноготолстяка в клетчатом костюме. На голове у него красовалась зеленая тирольскаяшапочка.

К их столику подошел официант, и Аззи заказал себе чинзано.Приняв самую небрежную позу, позу демона-на-отдыхе, он как бы невзначайспросил:

– Если поединок между нами неизбежен, то, полагаю,вполне разумно будет заранее обговорить все условия. Или это будет борьба безправил?